<<   Никитина С. Е. Духовный стих: современная география

Двадцать назад в ответ на просьбу найти мне двух-трех студентов для исследования духовных стихов в старообрядческой среде я услышала: "для такой выморочной темы — никогда". И это был вполне типичный ответ вузовского преподавателя фольклора — дисциплины, из которой сведения о духовных стихах были изъяты на многие десятилетия, а слово "старообрядцы" вообще не упоминалось.

После серии плодотворных исследований в России в XIX и начале ХХ века, духовные стихи в течение многих десятилетий наряду с христианскими легендами и заговорами были "арестованной" областью народной поэзии. Сведения о них практически отсутствовали в курсах фольклора. В работах по древнерусской литературе они еще упоминались, музыковеды-медиевисты также чувствовали себя несколько свободнее фольклористов-словесников. Однако в последнем случае речь шла только об одном узком жанре — стихах покаянных, а они составляют лишь небольшую часть духовных стихов — одной из самых обширных областей народной словесности. За многие годы лишь одна статья, посвященная эволюции духовного стиха, появилась в печати [Новиков 1972].

ДУХОВНЫЕ СТИХИ — совокупность коллективных поэтических текстов в славянской народной поэзии, объединенных религиозной православной тематикой и народно-христианским характером этической оценки. Исполняются во внелитургической ситуации без ограничений, которые накладываются на исполнение светских песенных форм. Духовные стихи относятся к песенным формам, однако некоторые стихи у старообрядцев только читаются (т.н. "читные" стихи).

Духовные стихи особенно характерны для восточнославянской народной поэзии, а более всего русской, хотя бытуют также в Сербии и Болгарии. В Польше им соответствуют piesni religijne. К духовным стихам примыкают псальмы и канты, пришедшие на Русь с католического Запада. Духовные стихи бытуют не только в православной среде: часть общерусских и старообрядческих стихов поют духоборцы и молокане — представители русского народного протестантизма, включая их в свои духовные жанры — псалмы и стишки (духоборцы), духовные песни (молокане).

Подавляющее большинство стихов восходит — через один или несколько шагов — к письменным источникам, которыми являются Библия, канонические христианские произведения, прежде всего, творения Отцов церкви, Жития святых, а также — даже прежде всего — разнообразные апокрифы. Некоторые сюжеты и фрагменты текстов стихов испытали влияние иконографии (например, Стихи о Страшном Суде, о Егории Храбром). Вместе с прозаическими жанрами — апокрифическим легендами и преданиями — духовные стихи, излагающие христианские истины народным языком, служат мостом между христианской книжной и устной народной культурами. Они выполняют две главных функции: а) быть народной Библией — источником знания и б) своеобразным учебником народной этики. Духовные стихи можно назвать поэтической реализацией народной герменевтики.

В отличие от оппозиции "свое-чужое", формирующей структуру светских фольклорных жанров, стержневые противопоставления в духовном стихе — противопоставление добра и зла, или праведности — греха, и временного — вечного, а главной оценкой является оценка этическая (а не нормативная, как в других жанрах фольклора, где она выражена постоянным эпитетом). Духовные стихи можно разделить на три большие группы в зависимости от того, где происходит борьба зла и добра: во вселенной, в социуме или в человеческой душе.

К первой группе относятся знаменитый стих о Голубиной книге, где рассказывается о возникновении Вселенной от божественной плоти и борьбе Правды с Кривдой, исход которой (Правда ушла на небо, а Кривда осталась на земле) определил судьбу человечества. К этой же группе относятся стихи об устроении святорусской земли и борьбе двух вер — православной и басурманской (Стихи о Егории Храбром, Федоре Тироне). В эту группу следует отнести стихи о распятии Христа, поскольку крестная смерть сделала соотношение добра и зла в мире иным. В старообрядческих стихах естественным продолжением этой темы стало противоборство истинной православной веры/церкви и никонианской ереси во вселенной, по которой антихрист "развеял свою прелесть".

Внутри социума-"мира" оппозиция добро — зло, или праведность — грех, определяет межличностные отношения и, воплощаясь как милосердие — жестокость, смирение — гордость, чистота — блуд, становится сюжетной пружиной стихов об Алексее-Божием человеке, о двух Лазарях, об Иосифе Прекрасном, "Сорок калик со каликою". Первая и вторая группа духовных стихов — произведения эпического жанра. Жестокая битва добра и зла разыгрывается и в человеческой душе. Результат этого противоборства определяет посмертную судьбу — спасение или вечную муку. Это основная тема покаянных стихов, определившая главное направление стихов старообрядческих (цикл стихов о расставании души с телом). К ним близки по теме так называемые поминальные стихи. Это стихи лирического жанра. Стихи о конце света и Страшном Суде, связанные с последней группой, примыкают одновременно и к первой, поскольку рассказывают о возмездии и воздаянии за содеянное в масштабе всей вселенной.

Обратимся к пространству, в котором бытуют русские духовные стихи. Подчеркну — бытуют, а не возникли, ибо установление места и времени возникновения стихов — задача сложная со множеством гипотетических ответов. Ее я не буду касаться вообще. Другое дело — география духовных стихов, и география современная. Обратясь к более далекому прошлому, укажем только, что записи духовных стихов в прошлом веке производились во многих губерниях России, но редко переваливали за Урал. Так, в сборнике В. Варенцова упоминаются Архангельская, Воронежская, Орловская губернии, и особенно часто города Саратов, Казань и Нолинск Вятской губернии, откуда было получено большое количество записей. При описании территориального бытования стиха я буду основываться прежде всего на своем личном собирательском опыте и некоторых сведениях других исследователей.

Можно утверждать, что русские духовные стихи в настоящее время распространены на громадной территории, в том числе, за пределами бывшего Союза, и существуют как бы отмеченные части пространства, где стихи живут особенно активной жизнью, участвуя в организации годового и жизненного цикла человека и социума.

Начнем с Запада и будем двигаться на Восток, одновременно захватывая Север и Юг.

Полесье — место средоточения еще живых элементов праславянской культуры, место сосуществования автохтонных и переселенческих групп. В восточном Полесье рядом живут полешуки и старообрядцы — потомки бежавших сюда москвичей и жителей средней России — противников никоновских реформ. Это регион Ветки — Стародуба, захватывающий части Гомельской области Белоруссии и Брянской области России и включавший до чернобыльской катастрофы более двух десятков поселков и деревень чисто русского или смешанного населения. Кроме того, есть русские поселения в Черниговщине (пос. Радуль и Добрянка). Все эти русские поселки находятся в окружении полесских сел. Песенные репертуары полешуков и старообрядцев различны. Степень культурных контактов старообрядцев — "слободских", "посадских", "москвичей" с полешуками — "никонианами", "крестьянами" определяется внутриконфессиональной принадлежностью представителей старой веры. Беспоповцы и беглопоповцы контактируют минимально, белокриницкие и особенно единоверцы довольно охотно вступают в различного рода культурные контакты. Кроме того, проницаемость фольклорного репертуара зависит от жанра: лирика наиболее подвержена заимствованиям, обрядовые песни остаются специфическими у каждой группы. Есть жанры, которые старообрядческая идеология берет под свою защиту: к ним относятся духовные стихи. Старообрядцы создали множество духовных стихов, в которых отразилась их история и мировоззрение, а кроме того, оказались лучшими хранителями традиционных общерусских стихов. В прошлом репертуар духовных стихов ветковских и староодубских старообрядцев был богатым и насчитывал несколько десятков сюжетов. В него входили как общерусские стихи (эпический вариант стиха об Алексее-Божием человеке, стих о двух Лазарях, о Егории Храбром и царевне, об Иоасафе-царевиче и пустыне, о расставании души с телом и др.), так и собственно старообрядческие — эпические и лирические (Стих о взятии Соловецкого монастыря, о закрытии Лаврентьевского монастыря, стихи на эсхатологические темы, о святых местах (например, об Афоне). Во время моих экспедиционных исследований (первая половина 80-ых годов) исполнителей старообрядческого репертуар оставалось очень немного. Зато полешуки пели свои псальмы много и охотно, также охотно показывали свои тетрадочки, где псальмы насчитывались многими десятками, а иногда и сотнями, и было очевидно, что эта певческая культура живет активной жизнью (отметим, что язык псальм — русский). Большинство псальм, существующих в письменной и устной форме, относится к так называемым поминальным, или похоронным, например, общераспространенная псальма "На всех солнце светит, а на меня нет". Поется также большое количество псальм на сюжеты Нового Завета (псальма о добром самарянине, о Рождестве Христовом, о распятии), и довольно много на эсхатологические сюжеты: "Бушует житейское море", "Плачет мать-земля сырая". Старообрядцы белокриницкого согласия и единоверцы переписывают псалмы в свои тетрадки. В беспоповской среде, где запреты более строги, тем не менее наблюдается проникновение чужого репертуара, правда, в исполнении самих полешуков: они приходят на старообрядческие похороны и поют свои псальмы после того, как закончен весь обряд старообрядческого отпевания.

Поминальные стихи, о которых мы говорили выше, — явление, ставшее известным не так давно. Некоторые стихи, по теме явно принадлежащие к ним, встречаются в старых публикациях, однако как определенная жанровая разновидность, включающая в себя большое количество текстов, они предстали перед полевыми исследователями только в последние десятилетия. География поминальных стихов не ограничивается Полесьем, их полоса тянется дальше на восток и северо-восток, образуя сгусток в Смоленской области, где они называются, кроме поминальных, или похоронных, святыми стишками, святыми песнями, божественными или богомольными песнями, но — заметим — не псальмами, хотя некоторые тексты полесских псальм и смоленских стихов практически совпадают. Как отмечают исследователи, они глубоко связаны с местной песенной лирической традицией. Кроме собственно поминальных, на Смоленщине бытуют общерусские стихи на ветхо- и новозаветные темы.

На рассмотренной западной территории уже хорошо видны разные временные пласты духовных стихов: старые общерусские или восточнославянские (например, о Егории Храбром), возраст большинства которых очень гипотетичен. Некоторые из них появились ранее XVII века; затем пришли псальмы и канты (XVII век), возникли ранние старообрядческие стихи (например, стих о взятии Соловецкого монастыря), более поздние стихи XIX века ("Гора Афон", "Умоляла мать родная", и, наконец, поминальные стихи. Как датировать их? Не возникла ли часть из них как реакция на разорение церквей в тридцатые годы, когда не исполнялись службы, когда нельзя было отпеть покойника, и стихи были единственной словесной реализаций религиозного мироощущения, которая была доступна людям?

Поминальные стихи оказались принадлежностью не только западной зоны: они встречаются во Владимирской области (материалы моей экспедиции 1988 г. в Меленковский и Муромский районы Владимирщины), в Пензенской и Саратовской областях: так, в старообрядческом селе Самодуровка бытовал один репертуар духовных стихов, а в соседнем "никонианском" селе Куликовка — другой, при этом происходили обмены репертуарами.

Посмотрим теперь на юг, где тоже живут старообрядцы: это район Придунавья, или Бессарабия (Одесская область), район, который был присоединен к СССР в конце войны, и где живут так называемые старообрядцы-липоване. Здесь мы встречаемся с несколькими стихами, уже слышанными в Полесье: стих о Егории Храбром (с зачинами "Проклятый цмок с моря вылезает" или "Жили-были неверные люди"), о человеческой жизни ("Человек живет, как трава растет"), о двух Лазарях и т.д. Здесь мы встречаемся с разделением стихов на монастырские и постовые — так же, как и в стародубских поселках. Недаром некоторые исследователи считают, что липованская культура имеет несомненные связи со старообрядческой культурой Ветки — Стародуба. Липоване живут и по другую сторону Дуная — в Румынии, их духовные стихи записываются и становятся предметом изучения. Сходный с липованским репертуар духовных стихов у старообрядцев Молдавии.

По югу двинемся на восток. Дон с его притоками стал во времена гонений на староверов территорией их расселения. Обширный репертуар духовных стихов донских старообрядцев, структура их напевов тоже недавно стали предметом исследования [Рудиченко 2000].

Ставропольский и Краснодарский края. Здесь живут старообрядцы — казаки-некрасовцы, переселенцы из Турции. Некрасовцы принесли в Россию богатейшую песенную традицию, составная часть в ней — духовные стихи, среди них есть редчайший теперь стих о Федоре Тироне. В Краснодарском крае, кроме казаков-некрасовцев, есть старообрядцы-беспоповцы, в Белореченске, например, живет семейство прекрасных певцов-исполнителей духовных стихов.

Если мы продвинемся еще дальше на юг, то попадем в Закавказье. Здесь с 30-ых годов прошлого века живут русские переселенцы, представители русского народного протестантизма — духоборцы и молокане. Казалось бы, их коллективные тексты не должны иметь отношения к интересующей нас теме. Однако это не так. Как и у старообрядцев, их традиционная словесная и музыкальная культуры имеют мощный промежуточный пласт между богослужебными текстами и традиционным фольклором — это стишки духоборцев и песни молокан, по функции сходные с духовными стихами. Количество таких текстов, особенно у молокан, очень велико: сборник песен, изданный в США насчитывает более 700 текстов. Я не буду останавливаться на рассмотрении этих текстов как жанра, отмечу только, что среди стишков духоборцев встречаются тексты общерусских и старообрядческих стихов, например, стих о трех гробах — с мощами Христа, Богородицы и Иоанна Богослова, Стих о двух Лазарях, Стих об Иоасафе-царевиче, Стих о расставании души с телом "Уж вы голуби", известный и молоканам, стих об иноке, уронившем в море ключи от церкви, и некоторые другие. Духовные стихи проникли в "Животную книгу" духоборцев, содержащую их вероучение, выраженное в псалмах, которые поются и читаются на богослужении. Интересно, например, что одним из популярных псалмов, которые часто поются, является стихотворение известного православного деятеля начала XVIII в. Стефана Яворского "Взирай с прилежанием, тленный человече", у духоборцев это псалом N 158 — "Взирайся с приближением смерти, тленный человече". Текст Стефана Яворского известен среди старообрядцев как их собственный духовный стих, и они не подозревают, что его автор — активный противник старообрядчества. По-видимому, это сочинение попало к духоборцам через старообрядцев, наряду с другими духовными стихами, но как осуществлялись эти контакты, пока неясно. Самым замечательным фактом является то, что духоборцы поют и читают знаменитый Стих о Голубиной книге — у них это псалом N 89 "Царь Давыд Асеевич", текст которого почти полностью совпадает с текстом стиха в сборнике Варенцова, записанным в с. Верхотишанка Воронежской губернии, в примечании к которому говорится, что он записан от духоборцев.

Стих о Голубиной книге, известный во множестве вариантов, услышать сейчас почти невозможно. Мне посчастливилось, кроме духоборческого текста, слышать небольшой его фрагмент от жительницы Риги — старообрядки поморского согласия. Был он также записан на Севере — на Печоре музыковедом Ю. Красовской в 70-е годы.

Север, как известно, является хранителем эпических традиций. Справедливо это и по отношению к эпическим духовным стихам. Только за две недели работы в Заонежье в 80-м году, наряду с другими фольклорными текстами я записала 13 сюжетов общерусских духовных стихов, а за десять лет до этого на Печоре мне посчастливилось записать стих "Сорок калик со каликою"; правда, певец пел, держа в руках сборник Н. Ончукова, но распевал его на формульный эпический напев. Что же касается Северо-запада, нынешних стран Балтии, то старообрядцы, в них живущие, поют стихи как общерусские, так и собственно старообрядческие.

Двинемся дальше на восток. В настоящее время стихи зафиксированы практически во всех центральных областях — Московской, Рязанской, Нижегородской, Пензенской, Саратовской. Дон и Волга с их притоками — все это места проживания старообрядцев, еще не утративших стиховой традиции.

Чем ближе к Уральским горам, тем разнообразнее репертуар стихов. Здесь и в Предуралье, и на самих горах, и за Уралом живут старообрядцы самых разных согласий. Здесь можно услышать эпический стих о Борисе и Глебе и сатирическую поэму о патриархе Никоне, Стих об Адаме и о последних временах, стих о пустыне, о смертном грехе аборта, об Агари и Марии Магдалине. На Урале в среде крайнего старообрядческого направления — странников были созданы, записаны и переписывались объемные стихи-поэмы про страдальцев за веру, сидевших в 30-40-ые годы в тюрьмах и лагерях. Кажется, Урал сконцентрировал в своих горах, предгорьях и прилегающих равнинах все богатство духовных стихов.

Необъятная Сибирь таит еще много неизвестного. Поют стихи на Алтае — это прибежище старообрядцев, начиная с XVII века. Богат стихами Красноярский край, стихи поют в Новосибирске и Кемерове. Замечательным заповедником стихов является Каа-Хемский район Тувы, куда собирались с конца ХIХ и до З0-ых годов ХХ века старообрядцы разных согласий с Урала и Алтая, более всего, часовенного согласия. Здесь, в Туве, в 1988 г. я столкнулась с тем же, что за несколько лет до того на Урале: живут не только старые, но рождаются новые тексты. В одной из старообрядческих тетрадок мне попался стих о перестройке, обличавший тогда еще только проклюнувшихся "новых русских".

Начинает исследоваться стиховой репертуар Дальнего Востока. Здесь, по моим наблюдениям, стих не так активен и не столь разнообразен, как на Урале или в Туве, однако именно на Дальнем Востоке, в Приамурье, снова появились сборники духовных стихов. Они привезены из Соединенных Штатов, от родственников, живущих в Орегоне. Эти стиховники  — ксерокопии рукописной книги начала века, размноженной эмигрантами в Америке.

Итак, на вопрос, есть ли духовные стихи в Старом Свете, мы уже ответили. Но их поют и в Новом Свете — в Северной и Южной Америке: в Бразилии и Аргентине, США и Канаде — везде, где есть старообрядческие поселения, возникшие в результате иммиграции начала 60-ых годов.

Мне удалось побывать у старообрядцев штата Орегон. Старообрядцы Орегона, сосредоточенные, главным образом, в районах городов Вудбурна, Джервеса, Хаббарда и их окрестностях на фермах, образуют три группы — но не по внутриконфессиональному, а по территориальному "исходу": в конце сороковых — начале пятидесятых годов из Гонконга в южную Америку (Бразилию и Аргентину) выехало две группы: так называемые "харбинцы" и "синцзянцы". Обе они состояли из беспоповцев часовенного согласия, бежавших в разное время, главным образом, в конце 20-ых годов, из казахстанского Алтая в Китай, в Синцзян ("синцзянцы") и с дальнего Востока в Манчжурию в район Харбина ("харбинцы"). Третьей группой были старообрядцы, приехавшие в США в 1963-1964гг. из двух районов Турции и прожившие за пределами России более 200 лет (так называемые "турчане"). Они тоже разделялись на две группы — кубанцев, или некрасовцев, проживавших на озере Майнос близ Босфора (большая часть их в 1962г. приехала в Советский Союз и была поселена в Ставропольском крае), и "дунаков", проживавших длительное время в Румынии, в районе Дуная, затем ушедших в Турцию.

Из Орегона несколько десятков семей перебралось на Аляску, основав там три поселка, а часть уехала в Канаду, где также поселилась компактно, что всегда способствует сохранению традиций. В самом Орегоне три группы активно взаимодействуют друг с другом, образуя общий фольклорный репертуар. "Синцзянский" стиховник/стихарник есть у "харбинцев" и у "турчан". Кроме этого, орегонские старообрядцы поют по памяти — как во многих местах России, где обычно тексты письменной и устной традиции образуют как бы два пересекающихся круга.

Часть старообрядцев, эмигрировавших через Гонконг, уехала в Австралию.

Если теперь мы снова вернемся в Европу — через Атлантический океан, то в Польше, Румынии и Болгарии встретим старообрядческие поселки, в которых поют или еще недавно пели стихи. Это потомки эмигрантов XVIII века и нескольких групп, присоединившихся позднее.

Окинем взглядом карту мира и увидим, что духовные стихи — в памяти и/или на бумаге, в активной форме (т.е. в воспроизведении в определенное время годового цикла или в обряде) или в пассивной (только в письменной форме или в памяти без регулярного воспроизведения) существуют на всех обжитых континентах, кроме Африки. Однако, как нам сообщили в Америке, несколько старообрядческих семей проживают в Египте, то есть в Африке, и кто знает? — может быть тоже поют стихи в постные дни.

Отметим, что обширность пространств, на которых живут стихи, связана с обширностью и разнообразием старообрядческих миграций. Стихи как бы подвержены центробежной силе, разбрасывающей их в разные стороны земли. С бытованием стихов в старообрядческой среде связана и другая их особенность: вариантность текстов и репертуар в целом зависит не столько от региона, сколько от внутриконфессиональной принадлежности. Пространство не властно над стихами. Один и тот же стих с почти тождественным текстом и напевом могут петь на Ветке и в Туве, в Бессарабии и на Урале. Таков, например, стих об Иосифе Прекрасном. Представители часовенного согласия пели мне стих о пьянице "Радуется пьяница о склянице" на Урале (г. Черноисточинск) и в Туве (пос. Сизим) одинаково — на седьмой глас. Ни в одном стиховнике, принадлежащем другому согласию, я этот стих не находила.

Активная жизнь стиха, его участие в годовом (посты) и жизненном цикле (обучение в детстве и исполнение, главным образом, пожилыми людьми) характерны не для всего пространства, занятого стихом. Особо отмеченными местами, по нашему мнению, являются горы — Урал, Алтай, Тува, где поют много общерусских стихов, где стихи наиболее разнообразны по тематике, по своей метрической структуре и по напевам, где существуют самые разнообразные отношения между письменной и устной традициями стиха.