<<   Мадлевская Е. Л. Вьюнишник

Вьюнúшник (вьюнéц, вьюнúны, вьюнúтство, вьюнство, окликáние молодых, юнéц, юнúны) — обряд чествования молодоженов, то есть вступивших в брак в течение года. Он включал в себя последнее окликание молодых, предыдущее совершалось в масленую неделю. В. фиксировал переход новобрачных в новую социальную группу и тем самым завершал свадебный цикл.

Название обряда связано с обращениями к молодым «вьюнец» и «вьюница», или в другой огласовке — «юнец» и «юница», которые использовались при окликании; в некоторых местностях новобрачных так называли на второй день после венчания (Даль В. Т.4. 1991. С.668). Некоторые исследователи возводят эти обращения к словам «вьюн», «венок», «венец» и, соответственно, к корню «вить». (Буслаев Ф.И. 1861, с.; Тульцева Л. А. 1978. С.123-125). Вместе с тем нельзя не заметить, что основное значение, например, слов «юнец» и «юница» — ’молодой’ и ’молодая’, что, собственно, и отражает специфику статуса новобрачных.

В ХIХ — начале ХХ вв. В. был известен во Владимирской и нескольких поволжских губерниях: Костромской, Нижегородской, Ярославской. Обряд имел четкую календарную приуроченность. Его совершали в первую субботу после Пасхи, которая в связи с этим называлась «вьюнишной» или «окликальной», или на следующий день — в Фомино воскресенье — «кликунишно», «кликушино» или «кликушно».

Участники обряда — «вьюничники» или «окликалы» — составляли группу или, как говорили в Ярославской губ., «беседу», традиционно включающую представителей только одной половозрастной категории. Чаще всего это были женатые мужчины, замужние женщины и дети, реже и лишь в некоторых местах — парни; обычно молодежь, и особенно девушки, не допускались к окликанью, так как обряд касался включения молодоженов в социальную категорию самостоятельных женатых хозяев.

Каждая группа ходила окликать молодых в свое время дня. В большинстве местных традиций рано утром, иногда до рассвета, начинали окликать младшие, с полудня и до вечера — взрослые женщины, последними ходили окликалы-мужики. По мнению исследователей, начинание окликания детьми и встречающееся в конце ХIХ — начале ХХ вв. совместное участие в обряде мужчин и женщин, а также девушек, — поздние явления, свидетельствующие о разрушении традиции. Так, например, в Ярославской губ. в пасхальную субботу, когда рано утром все еще спали, молодоженов будили, стуча палкой о крыльцо, и окликали соседи-мужики. И только после ухода взрослых окликальщиков прибегали дети, повторяя все действия и приговоры мужчин. (Соколова В.К. 1979. С.134-135).

По форме и характеру исполнения окликание молодых относится к так называемым обходным обрядам, при которых группа участников посещала все дворы по очереди, в данном случае — дворы всех вступивших в брак в текущем году, и, испрашивая разрешение, исполняла специальные обрядовые песни-величания с последующим требованием вознаграждения.

В некоторых местах передвижение окликальщиков от дома к дому принимало вид своеобразной процессии, нередко сопровождаемой зрителями-односельчанами. Так в Ковровском у. Владимирской губ. из группы женщин выделялись две, самые бойкие, и возглавляли процессию. Одна скакала на помеле с прикрепленным к нему колокольчиком, другая несла елку, украшенную разноцветными лентами, платками, полотенцами. (Владимирский сборник. М., 1857. С.41). Использование деревца, являвшегося символом дéвичьей крáсоты, свидетельствует о связи В. со свадебным обрядом. В Чухломском у. Костромской губ. в «кликушино» врскресенье после обедни все женщины деревни начинали обход дворов с молодоженами. Впереди всех одна из крестьянок ехала верхом на помеле с длинным шестом, в руке она держала палку, которой стучала в дверь каждого дома с троекратным обращением к молодухе:

Мужские артели окликальщиков нередко возглавлялись стариками, которых называли «коноводами». Так было, например, в Ковернинском у. Костромской губ. (Зимин М.М. 1920. С.38). В Семеновском у. Нижегородской губ. в начале ХХ в. процессию мужчин сопровождали разряженные женщины и девушки. (Соколова В.К. 1979. С.134).

Обычно окликальщики останавливались под окном, на крыльце или около порога, в то время как молодые слушали их, оставаясь в доме. В Чухломском у. Костромской губ. молодуха, заслышав приближающуюся толпу, запирала двери. (Соколова В.К. 1979. С.135). По окончании величания молодуха угощала окликальщиков через окно или выходила на крыльцо.

Набор угощений повсеместно был более или менее одинаков и различался только относительно социовозрастного состава окликальщиков. Так, мужикам обязательно подавали хмельные напитки — вино и брагу; женщинам — пироги, пряники, яйца; подросткам и детям — мелкие деньги, баранки, конфеты, пряники, пирожки с яйцами и творогом, специальное фигурное печенье. Последнее в Нижегородской губ. в г. Галиче называлось «ладышками» и «казанками». В Ярославской губ. пряники, которые молодой раздавал за окликание детям, назывались «вьюнинами» (Тульцева Л.А. 1978. С.126). Одним из обязательных угощений, независимо от возраста участников обряда, были яйца, обычно окрашенные в луковой шелухе; девушек в некоторых местностях одаривали красными яйцами. (Тульцева Л.А. 1978. С.131).

Во Владимирской губ. момент угощения выглядел следующим образом: «Прошед к дому, начинают стучать в окна и кричать: „Юн да юница, выноси куличу, да перепечу, да сорок яиц“. Крик продолжается до тех пор, пока не выйдут молодые на улицу. Наконец у ворот показываются молодой с полштофом водки и стаканом, или небольшим ковшом, а за ним молодая, неся на деревянном кружке большой неразрезанный пирог с начинкою и семь окрашенных яиц, отнюдь не более ни менее <…> Молодой подчует близко знакомых крестьян… водкою, и эти, выпив и отломив от пирога кусок на закуску, бросают пирог на землю, не смотря на то, сухо или грязно на улице, а яйца берет одна из крестьянок к себе в фартук или в запон, — и затем снова с песнями отправляются к дому других молодых <…> и у каждого, выпив и закусив, бросают пироги на землю, а парнишки с шумом и часто с дракою бросаются на эти пироги и разрывают их между собой на части, кто сколько успеет захватить». (Владимирский сборник. 1857. С.41).

Если окликальщики были удовлетворены дарами, то произносили благопожелания, направленные на обеспечение изобилия в хозяйстве молодых и рождения у них детей. Так, в Ярославской губ. приговаривали: «Дай те бог, молодуха, чтоб у тя всего было вдоволь. Дай те бог, чтоб у те, молодуха, было сколько в лесу пеньков — столько бы у тя сынков; сколько в лугу кочек — столько бы у тя и дочек!» (Соколова В.К. 1979. С.135). Если же угощение не устраивало обходчиков, то они грозили хозяевам сломать крышу избы или крыльцо, закрыть молодую в хлеве, увести лошадей и под., а также желали: «Дай те бог, молодуха, чтоб у тя народилось сколько в поле огородов — столько бы у тя и уродов» (Соколова В.К. 1979. С.135).

Закончив окликание у одного дома, группа переходила к другому, третьему и т.д.

В Чухломском у Костромской губ. по приходе женщин-окликальщиц молодуха обращалась к ним:

Женщины входили в дом, угощались и пели песни. После ухода окликальщиц молодуха собирала девушек со всей деревни и тоже угощала их пирогами (Соколова В.К. 1979. С.136). Эти действия свидетельствуют о том, что значение В. состояло в окончательном прощании молодухи с девичеством и в переходе в новый социальный статус.

В некоторых местах этот «переход» выглядел иначе. Так, в приходе с.Нового Владимирской губ. после воскресной службы молодухи и бабы собирались на улице двумя группами, под пение они приближались друг к другу, и молодухи угощали баб пирогами и яйцами, прося принять их в круг замужних женщин (Тульцева Л.А. 1978. С.132).

После обходов мужчины расходились по домам или отправлялись в соседние деревни, а женщины делили между собой собранные яйца. Во Владимирской губ. в случае, если не получалось яиц всем поровну, то их разыгрывали, или «раскатывали», то есть катали мяч в кон яиц — кому сколько достанется (Владимирский сборник. 1857. С.41).

Вечером окликальщики опять собирались вместе для совместной трапезы. В приходе с. Долматова Владимирской губ. к вечернему гулянию во вьюнишное воскресенье молодая готовила большой круглый пшеничный пирог с изюмом — «кокуру». Кокура предназначалась для девушек: молодые выносили ее на улицу и с поклоном передавали девицам. Пирог делился на три части: треть оставляли молодоженам, треть отдавали мужикам и старым женщинам, а оставшуюся часть девушки съедали сами в чьем-нибудь доме. (Тульцева Л.А. 1978. С.132).

В некоторых местах В. отмечался не только как общинный праздник, но и в кругу семьи. Так, в Костромской губ. во вьюнишное воскресенье после утреннего окликания молодожены устраивали «вьюнины», то есть приглашали гостей молодухи и обильно угощали их. Затем молодая надевала свое лучшее платье и, повесив на руку корзину с яйцами, отправлялась по деревне; с каждым встречным она трижды целовалась и одаривала его яйцом. Раздав все яйца, она возвращалась домой. (Мыльникова, Цинциус. 1928. С.170). В Рыбинском у. Ярославской губ. молодые после окликанья отправлялись к родителям молодухи, где их угощали специально сваренным пивом, купленным вином; здесь также готовили обед с чаем для новой родни. (Тульцева Л.А. 1978. С.133). Во Владимирской губ. в четверг на пасхальной неделе молодые ходили «христосоваться» к родителям молодухи и оставались там на два-три дня. Затем родители приглашались «на юнины» в дом молодых (Владимирский сборник. 1857. С.41). Семейная трапеза, называвшаяся «вьюнинами», совершалась в Фомино воскресенье и в Ростовском у. Ярославской губ. (Тульцева Л.А. 1978. С.133).

Обряд окликания сопровождали специальные вьюнишные песни, по структуре и характеру близкие песням других обходных обрядов, например, колядования и волочебного обряда. Они делятся на зачин, основную часть, содержащую величание молодых и благопожелания им, и просьбу о вознаграждении. Зачин обычно включает обращение с просьбой разрешить окликать молодых или описание поисков окликальщиками двора молодоженов. Далее, как в колядках, нередко используется образ идеализированного дома молодых. Центральная часть типичных вьюнишных песен содержит архаичный мотив дерева с отмеченными вершиной, серединой и корнями:

Особенностью вьюнишных песен был характерный только для них припев типа «Вьюнец молодой, вьюница молодая!». В традиции ХIХ — начала ХХ вв. были известны и обобщенные вьюнишные песни, и певшиеся молодому и молодой отдельно. Для обобщенных песен был закономерен мотив наделения молодой семьи большим потомством, изображение которого нередко имеет сказочно-идеализированный характер:

Для песен, обращенных к молодухе, были присущи наставления в ее адрес, подобные тем, что звучали в свадебных песнях и причитаниях. Только во вьюнишных песнях поучения исходят не от родных молодухи, а от окликальщиков как представителей всей общины:

Структура и характер вьюнишных песен, специфика самого обряда окликания молодых как обходного и как общинного, его четкая приуроченность к календарным датам, семантика предметов для одаривания окликальщиков, прежде всего яйца — символа плодородия, — все эти особенности В. свидетельствуют о том, что он являлся не только элементом семейно-брачной обрядности, но исконно имел и аграрную направленность.

Литература

Владимирский сборник. М., 1857; Зимин М. М. Ковернинский край. Наблюдения и записи. // Труды Костромского научного Общества по изучению местного края. Вып. 17. Кострома, 1920; Соколова В. К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. ХIХ — начало ХХ в. М., 1979; Тульцева Л. А. Вьюнишники // Русский народный свадебный обряд. Исследования и материалы. Л., 1978.